Сетевой отбор
Оглавление
Воронежский психолог – о новых зависимостях цивилизации и о том, почему их механизм близок к алкоголизму и наркомании
Психологи и психиатры забили тревогу: механизм игровой, интернет- или шопинг-зависимости сопоставим с наркоманией. Двое, уединившись за столиком кафе, в итоге все чаще уединяются со своим гаджетом, не в силах оторваться от комментариев, «лайков» и разных чатов. Примерно так же теперь выглядит и семейная идиллия.
Почему мы пропадаем в социальных или маркетинговых сетях и как вовремя из них выпутаться? Об этом беседа «Вестника долголетия» с доцентом кафедры общей и социальной психологии ВГУ, кандидатом психологических наук Ольгой Макушиной – руководителем инновационного в России исследования ВГУ психологии зависимого поведения.
– Ольга Петровна, так ли уж опасны социальные сети? Ведь для многих это выход – из депрессии или одиночества.
– Вопрос лишь в степени и мотивах такого «одиночества в сети». Это действительно может быть хорошей компенсацией при отсутствии реальных контактов. Например, прикованный к своей квартире инвалид может находить друзей по всему миру, и многие так поддерживают друг друга. Или муж в командировке, и теперь мессенджеры, соцсети помогают быть на связи вместо того, чтобы звонить и слать телеграммы. Но все это – при условии именно дополнения реальных контактов, которых должно быть больше, чем виртуальных. Главное – определить, что тобою движет в социальных сетях? Ты уходишь туда с головой или живешь своей насыщенной жизнью и дополнительно пользуешься всеми этими достижениями? Патология – когда человек уходит из реальной жизни в виртуальные отношения. Не решает проблемы, а замещает интернет-контактами, и у него возникает иллюзия, что все хорошо. Кстати, если он обращается к сетям именно в период депрессии – это уже первый шаг к зависимости. Мне плохо и грустно – пойду-ка посмотрю, что там в «Фейсбуке». Или пойду куплю себе новую кофточку. То есть не потому, что мне это надо – жду важного сообщения или давно запланировала освежить гардероб, а потому что мне плохо.
– Психологи советуют женщинам: если плохо – купи кофточку.
– Это непрофессиональный и опасный совет. Вот реклама тоже советует: плохо – значит, надо съесть творожок, и сразу станет все хорошо. Шопинг-зависимость все чаще маскируется под семейный культпоход в торгово-развлекательные центры. Сам по себе процесс растрачивания денег становится привлекательным, эдаким полноценным семейным отдыхом. Вроде бы мы сходили все вместе, отдохнули, да еще что-то прикупили. В результате – как в поговорке: мы работаем на работе, которую не любим, для того, чтобы получить деньги, которые потратим на вещи, которые нам не нужны. И так вся жизнь – беготня за мифическими ценностями. Вся реклама у нас сейчас целенаправленно работает на «вживление» зависимостей. Но лучше сначала разобраться, почему мне плохо. Может, это даже и нормально на определенном этапе – испытывать грусть.
Между тем у социальных зависимостей те же признаки, что и у наркомании. И если, например, какое-то время нет возможности взять кредит и потратить деньги, или нет доступа к интернету, то начинается абстинентный синдром – злость, головная боль, рвота. То есть организм запускает реакцию отмены на биохимическом уровне. Уже появились случаи самоубийств подростков, «подсаженных» на селфи. Они часами проводят перед камерой, пытаясь найти удачный ракурс самих себя, а потом вдруг получают в сетях мало комментариев и «лайков», и это для них конец жизни. Еще один вариант – телефонная «ломка»: тебе долго никто не звонит, не шлет эсэмэски и сообщения в мессенджерах.
Наркомания, игромания, социальные сети, шопинг-зависимость или трудоголизм – это единый механизм запуска, который развивается по одним и тем же принципам. Ученые уже зафиксировали единую реакцию в головном мозге зависимого человека, будь то контакт с гаджетом или наркотиком. Может, лишь интенсивность эйфории меньше, потому что, входя в социальную сеть или скупая десять флаконов духов, организм не вступает в химическую реакцию. Но принцип – такой же.
У меня на консультации была семья. У них дома принято звать ужинать через соцсеть. То есть муж в комнате, жена на кухне, и она оставляет ему сообщение или даже пишет у него «на стене»: дорогой, идем, я твоих любимых блинов напекла.
– Предъявить всему миру себя любимого или даже свои семейные отношения – что-то в этом есть от эксгибиционизма.
– Да, это гипертрофированное желание подтвердить свое существование. Чем больше «лайков» человек получает, выложив в сетях свое селфи или свою мысль, или чем больше косметики и йогуртов скупает в гипермаркете, тем ярче подтверждение его существования вообще. Отчасти это компенсация того, что раньше люди выражали через творчество. Но написать книгу или отреставрировать бабушкин буфет на кухне – это требует работы души и усидчивости. А здесь «запостил» что-нибудь умное или красивое – и тебе сразу пятьсот «лайков»! Вот вроде бы и признание.
Появилась гипотеза, что виртуальное общение нарушает мышление человека. Антропологи доказали, что наше абстрактное и логическое мышление напрямую связано с письменной речью. А устная речь более эмоциональна и хаотична. В чате происходит эта накладка: мы ведь, набивая текст, общаемся в режиме устной речи, так же спонтанно, безо всякого выстраивания ритма, осмысленной последовательности текста. В результате в головном мозге происходит сбой сигналов, и нарушается абстрактное мышление вообще. С нашими клиентами – зависимыми от социальных сетей – бывает сложно говорить об эмоциональных переживаниях, человек становится глухим и к себе, и к другим. Хоть в сетях и возникает иллюзия, что ты общаешься очень глубоко и нашел настоящих друзей, но «смайлики» никогда не выразят всю глубину настроения, и навыки подлинного общения с правильным выстраиванием крепких отношений утрачиваются.
– Не слишком ли мы демонизируем эти гаджеты? Ведь далеко не все, кто ими пользуется, становятся зависимыми.
– Между прочим, выяснилось, что меньше всего подвержены этой зависимости программисты, то есть как раз те, кто в силу профессии постоянно сидит за компьютером. Причина зависимости – не все эти внешние социальные изобретения. Сети лишь проявили и усугубили какие-то уже сформированные проблемы в семье и в развитии личности. Так же как и химическая зависимость возникает не оттого, что человек попробовал наркотик. Потенциально человек уже был готов к этому. Искать причину надо гораздо глубже, в семейных отношениях, с раннего детства. Если в семье папа – трудоголик, а мама «повернута» на магазинах, то ребенок тоже обязательно найдет свой объект зависимости: социальную сеть, онлайн-игру, наркотик. Да и отношение к нему начинается именно такое: на тебе планшет, сиди и не мешай.
Часто можно услышать: пусть лучше сидит дома в своих играх или социальных сетях! Но по масштабам разрушения личности нехимические зависимости не менее опасны, чем наркомания. В одной моей знакомой семье муж уже сутками не выходит из интернета, забросил работу, не общается с друзьями, которые появляются дома. Он якобы пишет книгу, и в интернете нужна информация для этого проекта. Жена, как многие жены алкоголиков и наркоманов, стала созависимым человеком. Она опекает его, приносит обед к компьютеру. Вместо того чтобы твердо объяснить: меня такая ситуация не устраивает.
Надо разбираться: почему я гонюсь за все новыми покупками, почему боюсь оставаться наедине с собой? И почему мне теперь нужны полторы тысячи друзей в социальных сетях вместо того, чтобы найти или вернуть одного-двух настоящих?